80 лет тайн. В Башкирии продолжают устанавливать погибших при столкновении военных поездов

Страшная авария унесла жизни 42 человек, среди них — раненые солдаты и офицеры, сандружинницы и проводница, еще 11 доставили в столицу Башкирии с ожогами. Обстоятельства их гибели держались в тайне — семьям и родным рассказали, что воины были убиты на фронте или пропали без вести, а самих бойцов похоронили в братских могилах. Участники поисковых отрядов республики долгое время пытаются установить имена пассажиров, однако многие подробности до сих пор засекречены.

Как выяснила журналист информагентства «ТАСС» Татьяна Майорова из архивных документов, предположительно катастрофа произошла по причине человеческого фактора. Машинист состава № 191 управлял паровозом 34 часа подряд без отдыха, поэтому попросил помощника подменить его. Большого опыта у коллеги не было и, не заметив впереди габаритные огни поезда № 80, он на полной скорости врезался в заднюю часть эшелона. В принявшем удар поезде находился 471 пациент передвижного госпиталя. С рельсов сошло четыре вагона — спасением людей занимались бригады обоих ВСП при поддержке местных жителей. Возникнувший пожар не могли потушить несколько часов, примерно столько же занял ремонт путей.

Прояснением обстоятельств трагедии в разное время занялись пионервожатая чишминской школы Неля Смирнова, бывший следователь Зинур Усеев и поисковик Римма Буранбаева из Башкирии. Так, узнав в 1968 году от ученика о военной могиле около железной дороги, 20-летняя на тот момент Смирнова попросила его дедушку Николая Зеленкина, который работал обходчиком, показать захоронение.

«По ее словам, Зеленкин говорил, что ничего более страшного в жизни не видел. «Раненые в вагонах сгорали заживо. Один обожженный солдат кричал: «Я Байбурин, я из Сафарова, из Башкирии!» — пересказала женщина его воспоминания. Очевидец по памяти указал два места возле железнодорожного полотна, где были закопаны мешки с останками. Как оказалось, после катастрофы в братских могилах были захоронены тела только тех, кого нашли сразу после пожара. Позднее, во время демонтажа сошедших с рельсов вагонов, снова были обнаружены части тел. Их сложили в рогожные мешки и закопали в землю рядом с путями. Услышав об этом, Неля Смирнова сначала обратилась к главе поселкового совета и предложила проверить слова путевого обходчика. Но тот только отмахнулся. «Тогда мы с ребятами взяли лопаты и сами отправились к железной дороге. Яма, выкопанная в 40-градусные морозы в 1942 году, оказалась неглубокой. Копнув несколько раз, мы наткнулись на мешки с костями. Я взяла один из них и вместе с пятиклассниками пошла в поселковый совет, а потом в военкомат», — поделилась воспоминаниями Смирнова», — ТАСС.

После этого было решено установить на месте столкновения памятник. Обелиск со звездой и ограду изготовили в Уфе — возле объекта стало доброй традицией посвящать детей в пионеры. Однако масштабные раскопки для обнаружения останков и вещей погибших по какой-то причине не проводились.

«В 1968 году мы раскопали яму только в одном месте, которое указал Зеленкин. Осталось как минимум еще одно захоронение останков. Кроме того, я помню, в послевоенные годы рассказывали, как люди сажали картошку возле железной дороги и тоже находили кости, но не думали, что они связаны с войной. Вы только вдумайтесь: речь идет об останках защитников Родины! Они обязательно должны быть преданы земле по-человечески!», — рассказала изданию Неля Смирнова

Руководитель реготделения поискового движения России Владимир Волков считает, что предметов, по которым можно было бы опознать жертв катастрофы, скорее всего. там нет.

«Раненые наверняка были в нательном белье, без личных вещей. Медальонов у солдат тоже могло не быть, их отменили незадолго до катастрофы», — прокомментировал он.

Процесс осложняется и бюрократическими процедурами: вести земляные работы у путей можно только по согласованию с РЖД. По данным федерального информагентства, данным вопросом сейчас никто не занимается.

Много лет спустя историей заинтересовался Зинур Усеев, находясь в отставке. В военном архиве он выяснил, что тремя покойными сандружинницами были Особливцева, Шелестова и Завьялова, проводницей Радионова (по другой версии — Родионова). Стали известны и подробности о Марии Завьяловой — оказалось, 19-летняя девушка родом из Пермского края (тогда — Молотовская область). Ее призвали на фронт летом 1942-го — комсомолка погибла через полгода и похоронена на станции Чишмы. Благодаря Усееву корректные сведения о ней внесли на сайт «Память народа». Также через объявление на экс-следователя вышел Зия Шафиков, работавший санитаром уфимского госпиталя ЭГ-3127 и занимавшийся обгоревшими бойцами.

Зинур Усеев скончался в 2020 году — его дело продолжила поисковик героев Великой Отечественной Римма Буранбаева.

«Во время войны фамилии, имена и прочие данные записывались на слух и зачастую неразборчивым почерком. К тому же информация могла переводиться на другие языки, а при обратном переводе на русский приобретать иное написание. Таким образом, перебирая множество вариантов, я смогла помочь многим людям найти сведения о пропавших без вести. В общей сложности этим и другими методами поиска восстановлена информация почти о двух тысячах фронтовиков», — поделилась она своим методом.

Вскоре Буранбаева разыскала работницу хозблока поезда № 191 Марию Салманову: 100-летняя женщина показала фотографию сослуживцев из семейного архива, где на обороте указаны фамилии.

«Я очень сожалею о том, что поиски информации о крушении санпоездов не начались хотя бы на 5-10 лет раньше, когда было больше живых участников событий. Еще поисковую работу затрудняет то, что у наших современников нет привычки размещать в открытом доступе информацию о своих героических предках. Например, координаты родственников санитарки ВСП-80 Марии Яковлевой-Светцовой я нашла через полгода после ее смерти в материалах «Бессмертного полка», — продолжает Буранбаева.

Усилиями активистки нашлись подробности о военнослужащем Байбурине и другой санитарке Вере Особливцевой — родственники последней живут в Красноярском крае. А в 2022 году удалось полностью установить личный состав ВСП-80 — их предоставили в управлении ЗАГС РБ.

«Помимо погибших в Башкирии сандружинниц и проводницы, в этом героическом госпитале на колесах работали в качестве руководителей спецпоезда Николай Владимиров и Андрей Ноздрин, начальником аптеки была Екатерина Визнер (в замужестве Тумайкина), военфельдшером — Анна Даурская (Вершинина), политруком — Алексей Козулин. Медсестрами трудились Алевтина (или Алефтина) Венглинская, Зоя Николаева (Герасимова), Антонина Стоколева, Елена Широкова, а также вольнонаемная сандружинница Зинаида Казарина. Почти все они были родом из Красноярска и Красноярского края, кроме москвички Стоколевой. Внук Екатерины Визнер работает врачом в Красноярске, мы общались с ним», - пояснила Римма Буранбаева.

Загадкой остается список раненых людей, кого 80-й поезд перевозил в тыл. По словам военного историка Игоря Ивлева, кроме одного воина, скончавшегося в госпитале тем страшным днем, больше ни о ком из Башкирии в базе данных «Памяти народа» информации нет.

«Документы определенно существуют в разных архивах. Их отсутствие в доступном поисковикам информационном поле связано с тем, что бумаги не прошли процедуру рассекречивания. С таких сведений гриф секретности по прошествии времени автоматически не снимается. Перед рассекречиванием каждый документ должен быть рассмотрен специальной экспертной комиссией. Полагаю, что этого не произошло, потому что сведения никто не запрашивал», — отметил эксперт.

Сегодня к поискам присоединился директор чишминского историко-краеведческого музея Радик Ахмадиев, который также поспособствовал возведению нового мраморного обелиска на месте трагедии. Средства на памятник помог получить госкомитет Башкирии по молодежной политике в рамках федеральной программы «Увековечение памяти погибших при защите Отечества».

Источник: bashinform.ru

Фото: Личный архив Риммы Буранбаевой, из личного архива автора, из личного архива Н.П. Смирновой, скриншот из «Книги памяти Пермского края», из архива историко-краеведческого музея поселка Чишмы