Служба в тропиках

Галей Кусяпов – один из них. Он родился в деревне Первомайское. После завершения учебы в уфимской школе пошел работать в Матраевский совхоз и поступил в Хайбуллинское СПТУ № 110 на тракториста-машиниста. В Армии он попал на Тихоокеанский флот, на остров Русский. После принятия присяги в учебке объявили набор добровольцев на службу за границей: Куба, Никарагуа, Эфиопия, Ангола, Вьетнам и другие страны, где в те годы стояли наши части, отправляемые на наши военные базы как миротворцы. Из 100 человек прошли отбор 20. Обучали на радиста. Через год отбор прошли только пятеро, среди них – Галей Кусяпов.  

 «Собрали группу, выдали тропическую форму и на самолет, – рассказывает Галей Галеянович. – Вылет в Африку, в Эфиопию, на Красное море, порт Дахлак. Тут из группы оставили меня и еще несколько человек.   Через три-четыре дня группу ночью подняли по тревоге, увезли из Владивостока в порт, погрузив на БДК (большой десантный корабль). В кубриках не хватало места, бросили матрасы на пол. В 1985 году, 1 июня, вышли в море. Утром выходим на палубу: огромный корабль, жарко как в бане. Шли полмесяца: Японское, Китайское, Южно-Китайское моря. Утром 14 июня корабль пришвартовался к берегу Союзной Республики Вьетнам, в порт Камрань. У БДК сзади открылась плоскодонка, и состоялась выгрузка. Так началась моя служба во Вьетнаме.

В детстве, когда смотрел чёрно-белый телевизор, там показывали, как американский солдат пинает вьетнамскую женщину, еще тогда сказал своей матери: «Мама, я туда поеду!». Так и получилось.

Служба была миротворческой. Вьетнамцы – наши друзья, мы им помогали, и они к нам относились с уважением. Там мы говорили на «русско-вьетнамском» языке, и другие нас не понимали – это ломаный вьетнамский и ломаный русский.  Например, нас спрашивали: «Ленцо?» (слово образовано от имени Ленин и означает – «русский?»). Для них русский – рослый, светлый, с голубыми глазами. Как-то подходят к нам вьетнамцы, а тут стоят армянин, узбек, тувинец, башкир, и среди нас в тот момент русских не было, и спрашивают: «Ленцо?». Я говорю: «Я ленцо», а он мне: «Ты камбоджи», а солдату тувинцу: «А ты китаец», потому что мы внешне не похожи на русских.

У нас в Союзе дедовщина была сильная, все самое лучшее – дедам.  В армии я служил три года: один год в России и два во Вьетнаме. Когда попал во Вьетнам, я там считался «молодым», и нужно было еще полтора года, чтобы разрешили отпустить усы. Помню первый ужин, когда прибыли в часть. Беру тарелку с молочным супом и сыплю туда перец. Напротив, сидел «дед»-азербайджанец и говорит мне: «Что ты делаешь?». Я подумал: «Ну, началась дедовщина…». Он забрал мой суп, обновил его и поставил передо мной, и говорит: «Это суп с сахаром», я был не мало удивлен. Там было другое отношение, туда попадали отборные.

Я служил старшиной на наблюдательном пункте, отвечал за эскадру. Все корабли, самолеты, и небо, и надводное, и подводное - мы все прослушивали, контролировали. Наша задача 300-го дивизиона – охранять акваторию, нашу зону, Советскую и Вьетнамскую границы, выход из моря. Там могла консервная банка или деревяшка плавать, а может, взрывчатка - все проверяли. В порт заходили 120-метровые танкеры, везли нефть, ГСМ (горюче-смазочные материалы), если взорвут, все будет трагедия.  Также с нами несли службу подводные диверсионные силы, так называемые «морские котики». 20 кораблей, подводные лодки, пятитысячная эскадра – мы там были как кость в горле для американцев, ведь выход из Индийского океана в Тихий океан проходил возле нас. На большом противолодочном корабле «Василий Чапаев» экипаж составлял 1800 человек.  

Домой писали: под обратным адресом «Москва – 400», номер 518 и твоя фамилия. Родители думали, что мы служим в Москве. В какой бы стране ребята ни служили, все письма шли через Москву – 400.

Там во Вьетнаме я чисто случайно узнал, что в нескольких километрах от меня служит младший брат моей матери из деревни Рафиково, Риф Мансуров. Он тоже попал на службу через Дальний Восток. Их погрузили в самолет в зимних шинелях. Когда борт приземлился, они выходят, а тут жара вокруг, пальмы растут. Так он оказался во Вьетнаме. Уже на месте, им выдали тропическую форму.

 Мне с братом удалось встретиться, на увольнительной вместе ходили по магазинам, в кампус. А в декабре он ждал демобилизации. Из Африки шла плавбаза, там забрали ребят, потом через Индийский океан шли на Тихий.  Тут 600 человек забрали на дембель.

Вьетнам – очень интересная страна, здесь разная архитектура, присутствует влияние времен французской колонии. Есть и католическая церковь, индийские и буддийские храмы».

Галей Галеянович сохранил в своем дембельском альбоме не только фотографии сослуживцев, но и местной архитектуры. Он талантливый человек, сам оформлял альбомы: рисовал красивые фрегаты, бригантины.

«Вернувшись с армии домой, через пару дней устроился на работу в совхоз, взяли меня на трактор. Одноклассники к тому времени уже успели жениться, у них уже были дети, ведь я служил три года. Женился в 1988 на своей однокласснице. Вместе с супругой Анисой вырастили четверых дочерей, есть внуки и внучки.  Мой стаж работы 41 год – с 1983 года работал в Матраевском совхозе, а с 2010 года – в ООО «Башмедь» машинистом мельницы обогатительной фабрики».

Когда Галей Кусяпов вернулся по демобилизации, его пригласили на классный час в Уфимскую школу, где он рассказал о службе во Вьетнаме. В этом классе учился наш следующий герой Нафис Шаймухаметов. Вот, что он вспоминает: «Я задал вопрос Галею: «Как попасть на службу во Вьетнам?». «Сначала надо попасть в Морфлот, и желательно на Тихоокеанский флот», – ответил Галей Кусяпов. И я начал проситься на службу в морскую пехоту на остров Русский. Военком удивился: «Ты на остров Русский хочешь? Оттуда все бегут! Ладно, тогда я тебя туда отправлю». И спецнабором ушел по следам Галея Галеяновича. Попал на остров Русский в ту же часть, прошел учебку, отбор и особый отдел. Отправили во Владивосток, сделали прививки от тропических болезней, фотографии на загранпаспорт. Во Вьетнаме служил в гарнизоне – в базе обеспечения, во взводе охраны патрульно-постовой службы. Там были склады, у которых стоят часовые. Шли по своему маршруту, проверяли. В неделю два раза в патруль. Даже если были ЧП – воруют, например, стрелять нельзя. Как-то вьетнамцы хотели двигатель снять, часовой заметил, пошел с ними в рукопашную один против пятерых. Они его ранили, но он успел запустить ракету. Пойманных вьетнамцев, передавали вьетнамской милиции. Если отдаешь, то их в штрафбат отправляли на китайскую или камбоджийскую границу или на каменоломни. И поэтому при небольших нарушениях мы отпускали их под честное слово.

Я служил в начале 90-х. Смотрим телевизор, а там в Москве штурмуют Белый дом – Дом правительства. Среди моряков разговор: «Что будем делать?». И тут нас строят на плацу, из Москвы прилетел особый отдел, вместе с ними Александр Руцкой – Герой Советского Союза и адмирал Хватов. И говорят нам: «Там все сами разберутся, служите дальше».

Базу Камрань строили французы: везде блиндажи, старые пушки, рельсы под землей.  Потом сюда пришли японцы, затем американцы, после них мы. Вся земля усеяна пулями, снарядами, много подбитых американских танков, разной техники.

Наша служба была миротворческой. Вьетнамцы – наши друзья. В увольнительную мы ходили на местный рынок, вьетнамцы – предприимчивый народ, научились с ними торговаться. У них к женщинам обращаются – мадам, влияние французской колонии.

В свободное время мы ходили на пляж. Температура в тени составляла 48-50 °C, а на солнце – 60 °C. Но там была проблема с водой: сложно переносить жару, с тебя постоянно течет пот, пить можно только кипяченую воду. Все было обработано хлоркой. А наши люди из Башкирии везде могут служить и в тропиках могут адаптироваться.

Когда мы служили, снабжение было хорошее. Корабли идут на вахту, уходят на несколько месяцев от родных берегов, они заходили к нам, заправиться, взять воду, питание, запчасти и многое другое. И снова на рейд».

Нафису было четыре годика, когда родители переехали жить в Новопетровку из Караидельского района. Родители работали в животноводстве в совхозе. После службы в армии Нафис женился, есть сын. К сожалению, в его жизни произошел несчастный случай, и он стал инвалидом. Сейчас Нафис Муллазанович живет один, но не теряет надежду. А вот служба во Вьетнаме стала одной из ярких страниц жизни.

 Опыт Вьетнамо-Советского сотрудничества имеет свое продолжение. И сегодня порт Камрань принимает наши корабли, мы там присутствуем.

Рашида Султанова

Фото из семейного

архива и Р. Султановой